Читать книгу - "Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ] - Алексей Ивакин"

Слышали деды – война началася,

Бросай своё дело, в поход собирайся.

Мы смело в бой пойдём за Русь Святую,

И, как один, прольём кровь молодую.

Русь наводнили чуждые силы,

Честь опозорена, храм осквернили.

Мы смело в бой пойдём за Русь Святую,

И, как один, прольём кровь молодую.

Автор неизвестен.

Вечером, когда уже начало смеркаться они вышли к одинокому рубленому дому с тесовой крышей.

В окнах уже горел тусклый, мерцающий желтый свет. Кто-то был внутри.

Но кто?

Лежали долго в кустах, наблюдая за домом. Никто не выходил.

Виталик молча протянул финку Захару, сам же остался с трехлинейкой. Потом пополз к дому, махнув рукой – мол, давай за мной.

Около забора остановились. Виталик метнул палку через него.

Захар вопросительно кивнул – зачем это?

Виталя подождал минуту, потом шепнул:

– Мало ли собака…

Собаки не оказалось.

Полезли тогда через дыру в заборе, подкрались к окошку, и заглянули в него.

За столом сидел старик в круглых очках и чистил то ли картофелину, то ли луковицу около свечки. Больше, вроде бы, никого не было видно.

Оба непроизвольно сглотнули. И, не сговариваясь, шмыгнули на крыльцо и осторожно постучали в дверь.

Прошла минута-другая…

Но вот зашаркали шаги, послышалось глухое покряхтывание в сенях и старческий дрожащий голос осторожно спросил:

– Кого надо?

– Дед, открой, свои мы, русские!

За дверью помолчали, а потом дверь заскрипела и приоткрылась:

– Кто тут? – Выглянул старик в белом исподнем, с накинутой на сутулые плечи телогрейкой.

– Ох ты, Господи Иисусе Христе! – мелко перекрестился он, увидав две грязные фигуры на своем пороге.

– Дедушка, свои мы! В хате есть кто?

– Нету немцев, сынки. Вот тебе крест! Тут редко они бывают. Заходьте, заходьте… Да скорее, тепло не выпускайте!

Они ввалились в тепло дома и упали возле печки.

– Откуда ж вы, милые? – вздохнул старик, осторожно опускаясь на скобленую добела скамейку.

– Из-под Демянска, дед! Дай поесть чего-нибудь, а?

Старик суетливо бросился к столу, откинул полотенце и отломил от ковриги два больших ломтя хлеба!

Они вцепились в него, словно два голодных волка. И хлеб тут же застрял в сухой глотке, так, что невозможно было проглотить.

Виталик закашлялся, покраснел, а Захар показал на горло и прохрипел:

– Дайте воды! Во-о-о-ды!

Хозяин покачал головой и подал им по кружке молока.

Захлебываясь, пили они кислое теплое молоко.

– Живым – живое! – Пробормотал старик. – Живым – живое…

Но, через несколько минут, у обоих начались дикие рези в животе, спазмы один за другим скручивали внутренности. Сначала Захар, потом Виталик упали на пол, корчась в судорогах.

Старик всполошился, подскочил к печи, открыл рогачем заслонку и достал чугунок, кружкой зачерпнул горячей воды и подал им.

От воды слегка полегчало.

– Полезайте-ка парни на печку. Погреетесь да отоспитесь. А я сейчас прибегу…

– Ты дед куда? – насторожился Виталик, пытаясь подсадить Захара, а второй рукой держа винтовку.

– Ты, сынок, не бойся, не за немцами. Вот тебе крест святой перед иконами! – И старик перекрестился на лики икон, освещенные маленькой лампадкой. – За бабкой Меланьей сбегаю, вишь, чего… Подружка она моей покойницы. Надо же, такая постная еда, а беды столько наделала… А винтовку то ты убери от греха.

– Не дам! – прищурился Виталик. – Со мной будет.